Когда? Я его знаю - Иван Державин

Когда старик не появился на Колиных похоронах, версия об убийстве им руководства Лесков стала основной, отодвинув на второй план террористический акт.

Хотя от этой версии сильно попахивает фантастикой, учитывая преклонный возраст Ивана Спиридоновича, я охотно ее поддерживаю, и, как лесковцы, также надеюсь, что старик жив. В любом случае для меня он герой, живой или мертвый. Подскажите другой способ борьбы с коррупцией, если в ней замешаны мэр, спикер, прокурор, судья и милиция – полный набор власти. Я другого способа не знаю.

Побывала я и на похоронах участников сауны. Там была совсем другая публика: богатая, сытая, озлобленная. Она требовала объявить бомжа Ивана Спиридоновича государственным преступником и сурово наказать его пособников. Их не называли, но это сделаю я. Это Коля, Костя, Катя и Оля.

Не знаю, как вы, а я свое твердое мнение о происшедших в Лесках событиях имею.

***

Костины мысли по установлению контроля над властью в Лесках были реализованы практически полностью. На волне всеобщего возмущения преступной деятельностью бывшего руководства Лесков исполняющим обязанности мэра города своим распоряжением губернатор Центрограда Архипов назначил Хохлова. Тому удалось настоять на назначении Безусяка и Есакова испоняющими обязанности начальника РОВД и прокуратуры города до новых выборов мэра. Они состоялись в начале декабря. Основную конкуренцию Хохлову на них составил зам мэра Зимин. Но на стороне директора выступил Союз предпринимателей. Однако основным агитатором за него был Костя, получивший широкую известность как бескомпромиссный борец с бандитами и рэкетирами, не раз пытавшимися вернуть себе власть, утерянную с гибелью Стрыкина. Упускать такой лакомый кусок они не хотели и налетали на Лески, как мухи на тарелку с вареньем.

Поздравляя Костю в насмешку с первым рабочим днем, Безусяк имел в виду, что и последующие дни у него будут не легче. Он нисколько не ошибся.

Уже через неделю после Колиных похорон Костя попал в центроградскую больницу. К его чеченскому сквозному ранению в грудь добавилось такое же бандитское на три сантиметра ниже. Его подстерегли, когда он выходил из дома Оли, привезя ее от Кати, все еще лежавшей в больнице.

В покое его не оставляли. Очевидно, за каждым его шагом следили, если во второй раз его подкараулили в Бутурлиновке, куда он регулярно ездил навещать сына и отца. Его спас Женя, прикрыв собой. К счастью, и он остался живой.

Потом был взрыв под Колябердой, на котором Костя продолжал ездить. Машина и на этот раз спасла его. Её лишь подбросило на метр, она даже не опрокинулась, только на днище остались вмятины и царапины.

Затем была перестрелка на дороге, во время которой погиб красавец Андрей, направленный Кротовым к Диме и Жене на подкрепление. Костя получил тогда легкое ранение в ногу.

Но все попытки бандитов и чиновников установить контроль над Лесками оказались тщетными. Практически весь командный состав отделений бюро «Щит и меч» сразу перешел в подчинение Кротова. Учитывая, что Стрыкин устанавливал за услуги бюро разорительные для фирм и предприятий цены, Костя существенно их понизил, повысив при этом зарплату некоторым охранникам. Бюро стало действительно охранять, а не грабить охраняемые объекты. Все случаи поползновения чужаков на них сразу становились известны через Кротова Косте. А он пресекал их моментально и решительно, отбивая навсегда желание их повтора.

***

Став мэром, вместо себя Хохлов оставил директором Гиндина. Тот неплохо справлялся со своими обязанностями, и завод заметно расширил производство, как вдруг из Москвы приехали люди с документами, доказывавшими, что у завода теперь новый полновластный хозяин, некто Султанов, житель Элисты. Заводской юрист, просмотрев документы, вынужден был признать, что составлены они безукоризненно со всеми печатями и подписями, заверенными нотариусом, а главное, имелась запись в Мосрегистрации о праве Султанова на заводскую собственность. Было там и решение суда о якобы сфабрикованности и неправомочности передачи завода в собственность трудового коллектива. Суд посчитал, что подпись представителя министерства была поддельной, на самом деле владельцем контрольного пакета акций являлся все тот же Султанов, о чем якобы хорошо знал Павел, что подтверждалось письмом за его подписью.

Гиндин хотел привлечь к разговору с приезжими Хохлова, но они, приказав ему готовиться к сдаче дел или согласия на работу с новым руководством, спешно уехали.

Уже на следующий день Гиндин и юрист отправились в Москву, а Костя, Кротов и Саша – в Элисту. Последний раз Гиндин позвонил утром из гостиницы, после чего бесследно исчез вместе с юристом. А в Элисте Костя не разыскал не только Султанова, но даже улицы, на которой находился его офис.

Когда поиски Гиндина не дали результатов, Хохлов возложил на Костю обязанности мэра и поехал к губернатору с прошением об отставке.

Противиться своему новому назначению Костя не стал. Гоняясь за бандитами по району, он с болью в сердце видел, как ускоренно исчезали деревни, и у него невольно возникали планы по их восстановлению. А для этого ему нужна была неограниченная власть. У Хохлова до деревни руки не доходили, его детищем была промышленность и, в первую очередь, станкозавод, на котором в основном держался город.

Вернулся Хохлов с подписанным прошением и указанием губернатора Косте немедленно к нему явиться. При этом Хохлов предупредил Костю, что его назначение полностью зависело от впечатления, которое он произведет.

– Он хотел назначить вместо меня Зимина, но я переубедил его. Рассказал, как ты расправился с бандитами. Его очень заинтересовали твои планы по восстановлению села и борьбе с бедностью. Напирай на это. Да, и обязательно постарайся понравиться его жене, если он тебя ей покажет. У меня сложилось впечатление, что такая спешка вызвана ее желанием взглянуть на человека без памяти. Иначе он бы встретился с тобой утром, а не в шесть вечера.

Губернатор Архипов Олег Гаврилович принял Костю в своем рабочем кабинете. Он был солидным человеком как внешне, так и в карьере. Высокий ширококостный, но не толстый, без лысины и седины, он выглядел моложе своих шестидесяти лет. Голову он держал прямо и имел напыщенное уверенное выражение все еще чисто по мужски красивого лица. Биография его была более чем внушительная: секретарь обкома партии, ставший после распада СССР демократом. Вся область не раз слышала от него, что в августе девяносто первого он находился вместе с Ельциным в Белом доме, чем заслужил от него чин вице-премьера в первом постсоветском российском правительстве. И хотя оно продержалось меньше года, этого срока Архипову хватило для защиты кандидатской диссертации в области уже капиталистической экономики, чтобы через полгода после падения правительства уехать экономическим советником в одну из дальних престижных стран, где тоже продержался недолго в силу полной некомпетентности и незнания иностранного языка. После этого в его биографии была двухгодичная пауза, связанная с переменой в личной жизни. Устроив ее, он всплыл на губернаторской должности от правой партии. После ее разгромного поражения на парламентских выборах Архипов ухитрился переметнуться в правяшую, но такую же правую партию.

Короче, по понятиям Кости, губернатор был обычной политической проституткой, однако разговаривал с ним с охотой, каждый раз узнавая что-то новое для себя.

Они уже однажды встречались в Лесках, и Хохлов представлял Костю как своего зама. Губернатор тогда с интересом взглянул на него, но разговора у них не было.

На этот раз они проговорили около часа. Похвалив Костю за успешную борьбу с рэкетирами, Архипов поинтересовался его планами по возрождению села. Слушал он, засыпая попутно вопросами, ставившими Костю в тупик. Но сам же и отвечал на них. И вдруг поднялся и сказал:

– Ну что ж, как говорится, бог тебе в помощь. И я помогу, чем смогу. А сейчас поедем ко мне домой. Поужинаем, поговорим по душам.

Костя понял, что догадка Хохлова насчет жены губернатора оказалась верной. Ему и самому было интересно увидеть женщину, из-за которой губернатор бросил жену и двоих взрослых детей. Он слышал, что она была лет на двадцать моложе и имела хорошую фигуру, но то, что увидел, его фантазия никогда бы не придумала. Когда он вошел в гостиную, она стояла у накрытого стола боком. Заглядевшись на нее, он едва не налетел на шедшего впереди губернатора. По самодовольной улыбке того он понял, что именно такого эффекта от него они ожидали, и уже открыто оглядел Эльвиру с головы до ног, а точнее с груди до зада, походивших на половинки мячей: спереди футбольного и сзади овального для игры в регби. А когда она повернулась и пошла им навстречу, Костя понял, что вид сбоку был всего лишь прелюдией. Казалось, на ней ничего не было, хотя она была в черных, обтянутых, как трико, брюках и в белой кофте со стоячим воротником. Живот у нее был плоский, как тахта, наводя сразу на грешные мысли. Овальные бедра почти под прямым углом – хоть ставь полный стакан – соединялись с казавшейся тонкой талией, а внизу плавно сопрягались с круглыми литыми ляжками, переходящими в полные стройные ноги.